Джером К. Джером. “Трое на четырех колесах”

влиянию. Если говорится, что он самый лучший жених и самый скверный муж,
то в этом виновата немецкая женщина: выйдя замуж, она не только забывает
всю поэзию и романическую обстановку, но гонит их из дома щеткой и
метлой. Даже девушкой она не умела одеваться, а замужем немедленно
забросит последние порядочные платья и начнет напяливать на себя что
попало – по крайней мере, такое получается впечатление. Она начинает
ненавидеть свою фигуру, которая могла бы остаться фигурой Юноны, и свой
цвет лица здорового амура – и начинает сознательно портить то и другое.
Поклонение своей красоте она спешит променять на ежедневную порцию
сладостей, после каждого обеда она отправляется в кофейню и набивает
себя сладкими пирогами с кремом, запивая их обильным количеством
шоколада. Конечно, в короткий промежуток времени она становится жирной,
рыхлой, неповоротливой и положительно неинтересной. Когда она поборет в
себе эту слабость и наклонность к вечерней порции пива, когда
постарается сохранить с помощью физических упражнений свою фигуру и
перестанет забрасывать после замужества все книжки, кроме поваренной,
тогда страна найдет в ней новую неведомую силу. И, по-видимому, эта сила
начинает уже проявляться в разных местах государства.
Интересно было бы видеть, что тогда произойдет; потому что немецкая
нация все еще молода, и ее сила имеет значение для нашего мира; они
народ добрый, хороший, который мог бы принести другим пользу, одно можно
против них сказать – что они считают себя лучше всех, это глупо. Они
настолько увлекаются, что ставят себя выше англосаксов. Это так трудно
понять, что можно объяснить только притворством.
– Конечно, у немцев есть достоинства, – заметил Джордж, – но немецкий
табак я считаю смертным грехом всей нации. Я иду спать.
Мы встали и облокотились на низкую каменную ограду, следя за
меркнущими огоньками на тихой, темной реке.
– В общем, наш “Bummel” удался, – сказал Гаррис. – Мне уже хочется
домой, но в то же время жаль, что все кончено. Не знаю, понимаете ли вы
это чувство.
– А как ты объяснишь немецкое слово: “Bummel”? спросил Джордж.
Я задумался на минуту, прислушиваясь к неумолчному говору бегущей
воды.
– Мне кажется, его можно объяснить так, – сказал я. – Бесцельный путь
– длинный ли – короткий ли, определяемый только известным периодом
времени, после которого мы должны вернуться туда, откуда вышли. Иногда
этот путь лежит по шумным улицам, иногда по полям и мирным дорожкам;
иногда нам дается на него несколько часов, а иногда – долгое время; но
где бы он ни пролегал и сколько бы ни продолжался – наша мысль вьется по
нему, как струйки сыпучего песку. Мимоходом мы улыбаемся и киваем
головой своим спутникам, возле некоторых останавливаемся поговорить, с
другими – проходим вместе несколько шагов. Встречаем много
привлекательного по пути, хотя часто устаем немного. Но в общем, путь
пройден с интересом, и нам становится жаль, когда все кончено!