Джорджем сумеем это продать. Помнится, в Озарке, где участки
располагались на хребте, мы умудрились продать две стороны одного и того
же участка, – Гарриман задумался. – Я думаю, мы сможем оставить за собой
право на полезные ископаемые – ведь там и вправду может оказаться уран.
Каминз усмехнулся.
– Дилоуз, вы в душе ребенок. Большой балованный юный разбойник!
Стронг выпрямился.
– У меня выходит полмиллиона, – сказал он.
– Какие полмиллиона? – спросил Гарриман.
– На все расходы по выпуску марок. Мы же об этом говорим. Общий тираж
должен быть не более пяти тысяч – как раз хватит на серьезных
коллекционеров и дельцов. И придется их придержать, пока не будет
построен корабль.
– 0’кэй, – согласился Гарриман. – Можно начинать! Значит, предстоит
добавить еще полмиллиона, Каминз.
– Я разве не получу комиссионных? – спросил Каминз. – Я думаю…
– Вы получите благодарственный адрес и десять акров на Луне. Из чего
еще мы можем вытянуть деньги?
– А вы не думали о продаже акций? – предложил Каминз.
– Думал. Конечно, обычных акций, без права голоса, силовое давление
нам ни к чему…
– Как в банановых республиках.
– Именно. Мне нужно, чтобы они попали в оборот Нью-йоркской биржи,
так что придется вам заняться этим. Это – наша витрина. Она должна быть
блестящей и привлекательной.
– Не лучше ли мне переплыть Геллеспонт?
– Бросьте, Саул. У тех юристов, что ведут дела жертв дорожных
инцидентов, бывает жарче.
– Не уверен.
– Будьте оптимистом, Саул.
На письменном столе вспыхнул экран, и секретарша доложила:
– Мистер Гарриман, здесь мистер Диксон. Он пришел без предварительной
договоренности, но уверяет, что вы непременно захотите его видеть.
– А я-то полагал, что изолировал его, – пробормотал Гарриман, потом
нажал кнопку и сказал. – 0’кэй, пригласите его.
– Хорошо, сэр. О, мистер Гарриман, только что вошел мистер’ Энтенца.
– Зовите обоих, – Гарриман выключил связь и повернулся к своей
команде. – Ну, ребята, прикусите языки и держитесь за бумажники.
– Кто бы говорил… – заметил Каминз. Вошел Диксон, следом – Энтенца.
Диксон сел, огляделся, начал было говорить, но прервался и снова
огляделся, задержавшись взглядом на Энтенце.
– Валяйте, Дэн, – подбодрил его Гарриман. – Считайте, что перед вами
желторотики,_и – вперед.
– Я решил работать с вами, Ди-Ди, – решился, наконец, Диксон. – И
разжился вот этими документами.
Он вынул из кармана бумагу: это был формальный отказ Финеаса Моргана
от всех интересов на Луне в пользу Диксона. Точно такой Гарриман получил
от Джонса.
Энтенца, глядя на него, тоже слазил в карман и достал еще три
контракта того же вида: каждый был подписан кем-то из директоров
синдиката.
– Вас что, Дэн, осенило? – поднял бровь Гарриман. – Сговорились?
– Мы только что встретились, – он добавил еще два контракта,
мрачно улыбнулся и протянул руку Энтенце.
~ – Ничья, – констатировал Гарриман. Сам он решил пока помалкивать о
семи таких же бумагах, что лежали у него в столе – вчера он до полуночи
висел на телефоне. – Почем вы их взяли,
Джек?
– Стэнден уперся на тысяче, прочие обошлись дешевле – Я же
предупреждал, черт подери, чтобы вы не вздували цены. Стэнден непременно
проболтается. А сколько заплатили вы, Дэн?
– Не слишком много.
– Ну-ну, скрытничайте, если хотите. Итак, господа, насколько серьезно
вы относитесь к этому делу? Сколько вы готовы выложить?
– А сколько нужно? – спросил Энтенца.
– Зачем темнить? – пожал плечами Диксон. – Давайте говорить
конкретно. Я даю сто тысяч. Гарриман застыл.
– Я так понимаю, что вы хотите забронировать место на первом
рейсовом корабле. На это вашей сотни тысяч вполне хватит.
– Ладно, не будем спорить, Дилоуз. Сколько? Гарриман напряженно
думал, хотя внешне оставался бесстрастным. Его застали врасплох, он даже
не успел обсудить затраты с главным инженером проекта. Черт возьми,
почему он не обрезал
телефон?
– Дон, я же говорил вам, что поначалу понадобится не меньше
миллиона. Это только для того, чтобы занять место за столом. •
– Ясно. А сколько нужно, чтобы остаться в игре?
– Все, что у вас есть.
– Бросьте, Дилоуз. У меня есть побольше, чем у вас. Гарриман закурил,
только этим и выдавая волнение.
– Переведите все это в доллары и передайте нам.
– А почему я должен вносить две доли?
– Ладно, ладно, вносите столько же, сколько каждый из нас. Я
Пригляжу, чтобы доли были равны.
– Конечно, ведь это вы ведете дело, – согласился Диксон. – Итак, я
даю миллион, если будет нужно – добавлю еще. Надеюсь, вы не будете
возражать, если я пришлю своего контролера?
– Я вас когда-нибудь обманывал, Дэн?
– Нет и не советую начинать.
– Присылайте кого угодно, лишь бы он умел держать язык за зубами.
– Он будет нем как рыба. Взамен я возьму у него сердце и запру в
своем сейфе.
Гарриман уже думал о дальнейших вкладах Диксона.
– Чуть попозже мы вытянем из вас и вторую долю, Дэн, Это дело влетит
в денежку.
Диксон аккуратно, палец к пальцу, сложил ладони.
– В свое время мы вернемся к этому вопросу. Не стоит браться за дело,
которое сворачивается из-за отсутствия капитала.
– Да будет так, – заключил Гарриман и повернулся к Энтенце. – Вы все
слышали, Джек? Подходят вам условия? Энтенца стер пот со лба.
– Я не смогу так быстро собрать миллион.
– А он нам и не нужен прямо сейчас. Время у вас есть, собирайте
деньги.
– Но вы сказали, что миллион – только начало. Я не смогу
субсидировать вас до бесконечности. Мне нужно посоветоваться с семьей.
– Неужели у вас нет никакой заначки? Какие-нибудь фонды,
попечительства?
– Я не о том. Вы сможете меня прижать, и в конце концов – отделаться
от меня.
Гарриман ждал, что скажет Диксон.
– Нет, Джек, мы не станем вас прижимать, – ответил тот. – Но вы
должны будете убедить нас, что мобилизовали все свои активы. В этом
случае – можете быть спокойны.
Гарриман согласно кивнул.
– Именно так, Джек, – заметил Гарриман, прикидывая в уме, насколько
весомее окажется их со Стронгом пай, если Энтенца войдет в дело не на
равных с прочими.
Наверное, Стронг тоже подумал об этом.
– Не нравится мне это, – сказал он. – При четырех равноправных
партнерах голоса по любому вопросу могут разделиться поровну и мы
окажемся в тупике.
– Это уже мелочи, и вникать в них я не собираюсь, – пожал плечами
Диксон. – Я вхожу в это дело потому, что верю в талант Дилоуза.
– Значит, полетим на Луну, Дэн?
– Не обязательно. Я верю, что дело принесет прибыль, а состоится
полет или нет – не так уж важно. Вчера вечером я почитал открытые отчеты
ваших компаний и наШел для себя много интересного. А тупика избежать
просто – надо назначить директора с двумя голосами. Я имею в виду вас,
Дилоуз. Джек, вы согласны?
– Естественно.
Гарриман изо всех сил старался не показать, как это его взволновало.
Наверняка Диксон неспроста так расщедрился – тем больше оснований
держать ушки на макушке.
– Мне пора, господа, – поднялся он. – Оставляю вас на попечении
Стронга и Каминза. Идемте со мной, Монти. . Он был совершенно уверен,
что Каминз не скажет ничего лишнего новым партнерам, а что до Стронга –
так у него левая рука не знает, сколько пальцев на правой.
Расставшись с Монтгомери, Гарриман отправился в инженерный отдел.
– Хэлло, босс, – начал Эндрю Фергюссон, главный инженер “Гарриман
Энтерпрайзис”. – Нынче утром мистер Стронг рассказал мне о вашей идее
автоматического выключателя. Он кажется непрактичным, но только на
первый взгляд…
– Наплюй на него. Точнее, перекинь кому-нибудь из мальчишек. Ты
знаешь, чем мы решили заняться?
– Был слух, – ответил Фергюссон.
– Найди того, ‘от кого пошел слух, и рассчитай его. Или… найди ему
занятие в Тибете, только чтобы его не было здесь, пока мы работаем над
этим проектом. Мне нужен от тебя космический корабль, да поскорее.
Фергюссон перекинул колено через подлокотник кресла, достал ножик и
принялся чистить ногти.
– Вы так это говорите, босс, словно велите мне построить
сортир.
– А в чем, собственно, разница? Подходящее горючее изобрели еще в
сорок девятом году. Набери толковую банду и строй корабль, а я буду
платить по счетам. Сам видишь, все очень просто. Фергюссон глянул в
потолок.
– Подходящее горючее… – пробормотал он, словно зачарованный.
– Вот именно. Расчеты показывают, что на водороде и кислороде вполне
можно добраться до Луны и прилететь обратно. Все дело только в толковой
конструкции корабля.
– Босс говорит, все дело в конструкции, – мечтательным тоном
проговорил Фергюссон. Вдруг он вскочил на ноги, швырнул бумаги на стол и
заорал. – Что вы смыслите в конструкциях?! Где я возьму нужную сталь?!
Что я пущу на прокладки? Как я буду обсчитывать вашу чертову водородную
смесь? Почему вы не дали мне построить настоящий корабль, когда у нас
было настоящее горючее?
Гарриман подождал, пока он успокоится.
– И все же мы сделаем его. Так, Энди?
– Хм… вчера ночью я долго думал над этим. Дело кончилось тем, что
жена прогнала меня на диван и до сих пор дуется. Так вот, мистер
Гарриман, сперва нужно выбить субсидию из департамента национальной
безопасности. Потом…
– К черту все это, Энди! Занимайся кораблем, а политикой и финансами
займусь я и, видит бог, обойдусь без твоих советов.
– Черт возьми, Дилоуз, не вставайте на дыбы. Я говорю именно о
корабле. В этом департаменте скопилась чертова куча ракетных проектов, а
без контракта с правительством нам их и понюхать не дадут.
– Ну и наплевать! Чем казенные проекты лучше разработок “Скайуэйз”?
Ты же сам говорил, что мы обскакали правительство по всем статьям.
Фергюссон посмотрел на сТвоего босса с жалостью.
– Я не смогу объяснить так, чтобы вы поняли. Лучше поверьте мне на
слово – нам эти проекты совершенно необходимы. Нет смысла тратить тысячи
долларов, чтобы изобрести велосипед.
– Тратьте.
– Речь может пойти о миллионах.
– Тратьте хоть миллионы. Поймите, Энди, я не желаю, чтобы это дело
оседлали военные, – он решил открыть все карты перед главным инженером:
не стоило темнить среди своих. – Тебе в самом деле так нужны эти
проекты? Неужели нельзя сманить тех ребят, которые работали на
федеральное правительство, и добиться того же самого? Или, еще лучше –
тех, кто на него работает сейчас?
– Как вы можете, – поджал губы Фергюссон, – ожидать от меня какой-то
отдачи, если сами же вставляете палки в колеса?
– Я вовсе не собираюсь тебе мешать. Но и ты пойми, что этот проект не
должен никаким- концом касаться правительства. Если ты берешься за него
на таких условиях – хорошо, если нет – скажи сейчас же, и я найду
кого-нибудь другого.
Фергюссон начал выстукивать пальцами какой-то ритм. А потом спокойно
ответил:
– Я знаю одного парня, он работал в правительственном проекте в
Уайт-Сэндз. Он был там главным инженером секции. Толковый парень.
– Думаешь, он смог бы возглавить твою банду?
– Именно.
– Как его зовут? Где он? На кого сейчас работает?
– Когда правительство ни с того ни с сего прикрыло уайт-сэндский
проект, я подумал, что такая голова нам еще пригодится, и сманил его в
“Скайуэйз”. Он возглавляет отдел эксплуатации на
побережье.
– Отдел эксплуатации? Нечего сказать, хорошую работенку ты ему
сосватал! Значит, он уже работает на нас. Вызови его сюда! Нет, лучше…
свяжись с побережьем, пусть он вылетает специальной ракетой. Тогда он
поспеет прямо к ленчу.
– Я все устроил, – ответил Фергюссон. – Сегодня среди ночи я поднялся
и позвонил ему. Из-за этого жена и выперла меня на диван. Он уже ждет
вас. Его зовут Костэр. Боб Костэр.
Гарриман расплылся в улыбке.
– Энди! Какого же черта ты притворялся? Вот злюка! Зачем же
ты кочевряжился?
– Я не кочевряжился, мистер Гарриман. Мне нравится у вас работать, но
лишь до той поры, пока вы не вмешиваетесь в наши дела. Давайте сделаем
так: назначим Костэра главным инженером этого проекта и дадим ему волю.
Я не буду стоять у него над душой, буду лишь читать отчеты. И вы тоже
оставьте его в покое, ясно? Ничто так не бесит путного инженера, как
советы неспециалиста
с чековой книжкой.
– Ладно. Я не буду ему мешать, но и ты не смей, а то уволю. Мы верно
поняли друг друга?
– Похоже на то.
– Тогда зови его сюда.
По-видимому, Фергюссон называл “парнями” всех мужчин моложе сорока.
Костэру, на взгляд Гарримана, было лет тридцать пять. Он был высок, худ
и порывист. Гарриман пожал ему руку, обнял и спросил:
– Боб, ты возьмешься строить лунную ракету?
– У вас есть икс-горючее? – не моргнув глазом, ответил Костэр, имея в
виду изотопное топливо, которое до недавних пор поставлял энергетический
спутник.
– Нет.
Костэр немного помешкал.
– Я могу послать на Луну автоматическую ракету, без людей.
– Не то. Нужно, чтобы она долетела до Луны, села на нее и прилетела
обратно. Приземлится она сама, или ее посадят – не имеет значения.
На этот раз Костэр молчал долго. Гарриман представлял ход его
мысли.
– Это будет очень дорого стоить.
– А разве об этом я тебя спрашиваю? Ты сможешь ее построить?
– Попробую.
– Попробуй изо всех сил. Ты веришь, что это возможно? Готов
прозакладывать последнюю рубашку? Готов рискнуть головой? Главное –
верить в себя, иначе ни черта не выйдет.
– А сколько вы готовы положить на это? Я уже говорил вам, что это-
дорогая затея. Вы хорошо представляете, насколько дорогая?
– Я же говорил тебе, что деньги – моя забота. Трать, сколько
понадобится, а оплачивать счета буду я. Так что скажешь – сможешь?
– Смогу. Чуть погодя я уточню, сколько понадобится денег и времени.
– Идет. Начинай прямо сейчас, набирай команду. Откуда будем
стартовать, Энди?- повернулся он к Фергюссону. – Из Австралии?
– Нет, – ответил за того Костэр. – Австралия не подойдет. Стартовать
нужно в горах – это сэкономит нам целую ступень.
– А какие нужны горы?- спросил Гарриман. – Пайкс-Пик подойдет?
– Нет, – возразил Ферпоссон, – понадобятся Анды. Они и выше, и ближе
к экватору. Кроме того, у нас или у “Эндз Дэвело-пмент Компани” там есть
кое-какое нужное оборудование.
– Что ж, Боб, тебе виднее. Я бы предпочел Пайкс-Пик, но твое слово –
последнее, – Гарриман подумал, как здорово было бы заложить первый
космопорт Земли на территории, Штатов и как чудесно выглядел бы первый
старт –ведь Пайкс-Пик виден с востока на сотни миль.
– Позднее я уточню, мистер Гарриман.
– Теперь решим вопрос о гонораре. Говори честно, сколько ты хочешь?
– Кофе и кексы, – отмахнулся Костэр.
– Не сходи с ума…
– Я еще не кончил. Кофе и кексы – только часть гонорара. Я хочу
лететь сам. Гарриман кивнул.
– Это я хорошо понимаю, – проговорил он. – Ладно, это я тебе обещаю.
Если ты не пилот, закладывай все из расчета на троих человек.
– Я не пилот.
– Вот я и говорю – на троих. Видишь ли, я тоже хочу полететь.
– Хорошо, что вы надумали, работать с нами, Дэн, – сказал Гарриман. –
Иначе бы вы много потеряли. Я собираюсь прибрать к рукам энергию.
– Вот как? И каким же образом? – Диксон намазывал рогалик маслом.
– Мы поставим мощный реактор, наподобие аризонского, на обратной
стороне Луны. Управлять процессом будем дистанционно, так что если он и
взорвется – наплевать. За неделю я получу больше изотопного горючего,
чем весь наш синдикат за три месяца. Я не собираюсь ни с кем
конкурировать, просто мне нужно горючее для космических кораблей. Если
мне не дают его на Земле – Я получу его на Луне.
– Забавно. А где вы возьмете уран? Я слышал, что Комиссия по атомной
энергии распределила его на десять лет вперед.
– Неужели не догадываетесь? Уран мы добудем на Луне.
– Разве на Луне есть уран?
– А вы и не знали? Я-то думал, что именно из-за него вы и вошли в
наше дело.
– Не знал, – задумчиво ответил Диксон. – Чем вы это докажете?
– Я? Ведь я не ученый, Дэн, но, по-моему, тут ничего и доказывать не
надо. Мне приходилось слышать о данных спектроскопии… или еще о чем-то
в этом роде. Поговорите с учеными, но исподволь, не показывая явного
интереса. Чем меньше народу будет знать об этом, тем лучше, – Гарриман
поднялся. – Пора бежать, а то я опоздаю на ракету в Роттердам. Спасибо
за ленч, – он взял шляпу и быстро вышел.
Гарриман поднялся из кресла.
– Послушайте, мингер ван дер Вельде, давайте, заключим пари. Геологи
в один голос говорят, что алмазы – результат вулканической активности.
Что же, по-вашему, ждать от Луны, – он положил перед голландцем большую
фотографию.
Торговец бриллиантами равнодушно посмотрел на снимок Луны. Кратеров
было не менее тысячи.
– Туда еще надо добраться, мистер Гарриман. Гарриман убрал
фотографию.
– Доберемся, будьте уверены. И алмазы найдем. Возможно, не сразу, но
лет через двадцать, от силы – сорок мы отыщем большое месторождение. Я
обратился к вам, чтобы загодя мирно урегулировать возможные конфликты.
Только полный кретин берется за большое новое дело, не учитывая всех
последствий. Я не люблю скандалов и паники. Я вас предупредил, а теперь
– прощайте.
– Присядьте, мистер Гарриман. Довольно непривычно, когда пекутся о
твоей выгоде. Лучше расскажите, каких выгод вы ждете Для себя, а потом
мы обсудим, каким образом можно защитить алмазный рынок от инфляции.
Гарриман снова сел.
Гарриман любил Голландию. Его умилял и молочный возок, и деревянные
башмаки на ногах возницы. Он без устали щелкал фотоаппаратом, не
подозревая, что все это заведено специально для туристов. Он навестил
еще нескольких торговцев алмазами, но о Луне уже не говорил. Среди
прочего он купил брошь для Шарлотты – в качестве белого флага.
Потом он спецрейсом отправился в Лондон, поговорил с представителями
алмазного синдиката в Англии, обстряпал у Ллойда страховку на подставных
лиц – от успешного полета на Луну, – и связался со своим офисом. Он
выслушал отчет о текущих делах и узнал, что Монтгомери отправился в
Нью-Дели. Он позвонил и туда, долго говорил с Монти…
На следующее утро он уже был в Петерсон-Филд, к югу от
Колорадо-Спрингс. Он явился в собственные владения, но на космодром его
едва пустили. Конечно, можно было позвонить Костэру и все решилось бы в
одну минуту, но Гарриман хотел сперва осмотреться сам. Вызвали
начальника охраны – он, по счастью, знал Гарримана в лицо, и тот
пропустил шефа на территорию. Больше часа он бродил по цехам,
трехцветный значок на лацкане позволял ему ходить где угодно.
Механики работали на средних оборотах, двигателисты – тоже, но в
других цехах было пусто. Гарриман пошел к инженерам. Чертежники и
математики пахали вовсю, но в отделе агрегатирова-ния его встретила
тишина, в металлургической лаборатории – тоже. Он собрался было идти
дальше, но тут перед ним вырос Костэр.
– Мистер Гарриман! Мне только что сказали, что вы здесь.
– Проклятые шпионы! – воскликнул Гарриман. – Мне, не хотелось тебя
беспокоить.
– Какое беспокойство! Идемте ко мне в кабинет. Они расположились в
кабинете, и Гарриман спросил:
– Ну, Боб, как твои дела?
– Вроде бы хорошо, – ответил Костэр, но нахмурился. Гарриман заметил,
что стол инженера завален бумагами, и корзина тоже полным-полна. Прежде
чем Гарриман успел сказать
хоть слово, на селекторе зажегся огонек.
– Мистер Костэр, – донесся мелодичный женский голос, – вас вызывает
мистер Моргенштерн.
– Скажите, что я занят.
– Сэр, он говорит, что у него очень срочное дело, – сказал селектор
минуту спустя.
– Извините, мистер Гарриман, – вид у Костэра был озабоченный. –
Ладно, давайте его.
– Наконец-то, – на это раз говорил мужчина. – Почему меня с вами не
соединяют? Шеф, мы здорово влипли с этими грузовиками – всем им нужен
капитальный ремонт. Оказывается, “Уайт Флинт Компании за это не
отвечает, так и в контракте написано. Мне кажется, нам нужно расторгнуть
этот контракт и заключить новый, с “Пик-Сити Транспорт”. Они предлагают
выгодные…
– Займитесь этим!- оборвал его Костэр. – Вы заключили
контракт, вам его и расторгать.
– Да, шеф, но вам это будет удобнее. Это вопрос вежливости…
– Займитесь этим. Мне наплевать, что вы будете делать, лишь
бы у нас был транспорт. Он выключил селектор.
– Кто это? – спросил Гарриман.
– Моргенштерн. Клод Моргенштерн, мой помощник.
– Рассчитай его.
Костэр нахмурился. Прежде чем он успел ответить, пришла секретарша с
ворохом бумаг. Он не глядя подписал их и отослал
девушку.
– Это не приказ, – продолжил Гарриман, – просто деловой совет. Я не
стану командовать через твою голову. Можешь ты уделить мне несколько
минут?
– Естественно, – удивленно ответил Костэр.
– Гм… тебе ведь никогда не приходилось бывать таким большим
начальником?
Костэр чуть помедлил, потом кивнул.
– Я пригласил тебя потому, что Ферпоссон уверен в тебе. Он говорит,
что уж если ты не построишь лунную ракету, ее не построит никто, и я с
ним согласен. Но одно дело – инженерная работа и совсем другое –
административная. Сейчас я покажу тебе пару фокусов, – он немного
помолчал. – Пойми, я не критикую тебя, но бизнес – это как секс: его не
узнаешь, пока не займешься
. вплотную. ‘ Про себя Гарриман уже решил выставить Костэра, если тот
будет стоять на своем, и пусть Фергюссон говорит что угодно. Костэр
помолчал, побарабанил пальцами по столу.
– Я не понимаю, шеф, отчего все идет наперекосяк. Наверное, все дело
во мне самом. У меня такое ощущение, будто я все время плыву против
течения.
– Ты много работал в последние дни?
– Насколько это было возможно, – он обреченно махнул рукой в сторону
второго стола, что стоял в углу. – Вчера сидел до глубокой ночи.
– Вот это и плохо. Боб. Ты нужен мне как инженер. Все вокруг тебя
должно крутиться, а твой кабинет должен быть тих, как могила. А у вас
тут все наоборот – ты крутишься, а цехи похожи
на кладбища.
., – Знаю, – Костэр на миг погрузил лицо в ладони. – Но смотрите,
шеф, что получается: каждый раз, когда я пробую решать техническую
проблему, какой-нибудь кретин отрывает меня разговорами про грузовики,
телефонные аппараты и прочее. Мне .очень жаль, что я не оправдал
рекомендации мистера Фергюссона… Мне казалось, я смогу…
– Не расстраивайся, Боб, – мягко сказал Гарриман. – Тебе, во-первых,
нужно отоспаться. Вот что мы сделаем: я посижу за этим столом пару дней
и займусь административными делами. Мне нужно, чтобы ты думал о
векторах, горючем и скорости истечения, а не о грузовиках.
Гарриман вернулся в приемную – там сидел какой-то человек, который
вполне сходил за клерка.
– Эй вы! Идите-ка сюда!
Тот явно удивился, но поднялся и подошел к Гарриману.
– В чем дело?
– Я хочу, чтобы вон тот стол и все, что есть на нем, перенесли в
пустой кабинет на этом же этаже.
– А кто вы такой?
– Не все ли равно?
– Делайте, что вам говорят, Вебер, – вмешался Костэр.
– Даю на все двадцать минут, – закончил Гарриман. Он подошел к
селектору, нажал кнопку и через несколько секунд уже говорил с
управляющим “Скайуэйз”.
– Привет, Джим. Этот парень, Джок Беркли, у тебя под рукой? Пошли его
спецрейсом в Петерсон-Филд. Я хочу, чтобы он вылетел сюда через десять
минут… – он послушал, что ему ответят, потом возразил. – Нет, Джим,
“Скайуэйз” не развалится без него, а если развалится, значит, мы
ошиблись в управляющем… Ладно, ладно, потом прищучишь меня на
чем-нибудь, а пока – пришли мне Джока. До скорого…
Он проследил за переселением Костэра и его письменного стола в новый
кабинет, велел отключить там телефон и добавить к обстановке диван.
– Сюда принесут все, что тебе нужно – кульман, проектор, стеллажи –
только составь список. Если что-нибудь понадобится – позови меня.
Потом Гарриман вернулся в кабинет и с наслаждением погрузился в
работу, разбираясь, что к чему и что не так.
Через четыре часа он снова зашел к Костэру, но уже с Джеком Беркли.
Главный инженер спал прямо за столом, подложив руки под голову. Гарриман
хотел тихо выйти, но Костэр уже вскочил.
– Ой! Извините, шеф! – он покраснел как мальчишка. – Я, кажется,
задремал.
– Для этого у тебя теперь есть диван, – .сказал Гарриман, – на нем
спать удобнее. Вот, Боб, познакомься со своим новым рабом, его зовут
Джок Беркли. Ты останешься боссом и главным инженером, а Джок становится
твоей правой рукой. Так что беспокоиться тебе теперь придется только о
мелочах-например, о строительстве корабля.
Костэр и Беркли пожали друг другу руки.
– Мистер Костэр, – серьезно сказал Джок, – я вас прошу:
перебрасывайте мне все, что не касается технической стороны дела.
Впрочем, и это тоже, если растолкуете мне, что к чему. Я распоряжусь,
чтобы между нашими кабинетами наладили прямую связь.
– Чудесно!- воскликнул Костэр. Гарриману даже показалось, что главный
инженер помолодел лет на пять.
– Так что нажмите на кнопку, свистните – и все будет сделано, –
Беркли оглянулся на Гарримана. – Босс хочет поговорить с вами о вашей
работе, а я пойду, займусь своей.
Он вышел.
Костэр и Гарриман сели.
– Уффф!- сказал Костэр.
– Полегчало?
– Мне понравился этот парень.
– Вот и отлично, с этого дня он – твоя тень. Он поставит дело так,
что тебе ни о чем не придется беспокоиться. Когда я работал с ним, мне
казалось, что я отдыхаю в дорогом санатории. Кстати, где ты живешь?
– В Колорало-Спрингс, в пансионате.
– Никуда не годится. Где уж тебе успеть выспаться, – Гарриман
связался с Беркли. – Джок, устрой номер в Бродмуре на вымышленное имя
для мистера Костэра.
– Ясно.
– И переоборудуй под жилье соседнюю с его кабинетом комнату.
– Ясно. Все будет готово к вечеру.
– А теперь. Боб, давай поговорим о корабле. На какой мы сейчас
стадии?
Следующие два часа они обсуждали строительство корабля. Оказалось,
Костэр успел кое-что придумать и рассчитать, прежде чем его затянуло в
административный омут. Гарриман мало смыслил в математике, если не
считать финансов, но подробно читал все, что мог достать, о космических
полетах и, таким образом, мог следить за мыслью Костэра.
– Я не вижу здесь ничего, связанного с горной катапультой, – сказал
он.
– А!- Костэр поморщился. – Тогда я, пожалуй, погорячился, мистер
Гарриман.
– А в чем дело? Ребята Монтгомери уже расписывают, как прекрасен
будет старт в горах. Я уже собрался сделать Колора-до-Спрингс
космической столицей мира. За чем дело стало?
– За временем и деньгами.
– О деньгах не беспокойся; это – мое дело.
– Остается время. Я продолжаю считать, что лучший способ разогнать
ракету – линейный электромагнитный ускоритель, – он быстро набросал
схему. – Вот такой. Он позволил бы отказаться от основной ступени ракеты
– она громоздка, весит больше всех остальных и ужасно малоэффективна. Но
что нам делать? Мы не можем построить эстакаду в несколько миль высотой
– она рухнет под собственным весом. Остаются горы. Пайкс-Пик не лучше и
не хуже других. Но нам нужно переделать его, нужен наклонный туннель от
низа до верха, причем достаточно широкий, чтобы прошел любой груз.
– Пустите его отвесно.
– Не получится, я уже думал об этом. Для таких подъемников не годится
ни один сплав. Придется пересчитывать катапульту, а это, поверьте мне,
то же самое, что строить внутри корабля железную дорогу. Так или иначе,
придется долбить шахту. Она должна быть во много раз больше корабля, как
ствол ружья во много раз длиннее пули. Да, мы сможем построить такую
катапульту, но не сейчас, а лет через десять, если не больше.
– Тогда оставь ее. Построим ее для следующего полета. Хотя, постой, а
нельзя ли изогнуть туннель в самом конце?
– Я уже думал об этом. Здесь проблем еще больше. Помимо пересчета
катапульты, нам придется перестраивать корабль, чтобы он выдержал
огромные боковые нагрузки, вес этих конструктивов окажется паразитным и
в дальнейшем будет нам только мешать.
– Так что же ты решил. Боб?
– Придется вернуться к старой доброй многоступенчатой ракете.
– Монти…
– Слушаю, шеф.
– Ты никогда не слышал такую песню? Там еще есть слова:
“Луна для всех нас и для нас с тобой. Все самое лучшее в жизни – для
всех…”
Он тут же напел мотив, отчаянно фальшивя.
– Нет, шеф; пожалуй, никогда не слышал.
– Ты был еще очень мал, когда она была популярна. Раскопай-ка ее. Я
хочу ее оживить, пусть ее все напевают.
– 0’кэй. – Монтгомери достал блокнот. – Когда нужен пик популярности?
– Пожалуй, месяца через три, – подумав, ответил Гарриман. – А припев
нужно использовать для рекламы.
– Ясно.
– А как дела во Флориде?
– Мы купили тамошних законодателей, а потом пустили слух, будто
Лос-Анджелес купил на Луне участок, и право на него имеют все жители
города. Уверен, они не захотят плестись в хвосте.
– Хорошо, – кивнул Гарриман. – Как ты думаешь, а сколько можно
содрать с Лос-Анджелеса за такой участок?
– Обдумаю, – Ментгомери снова черкнул в блокноте.